Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые - Страница 15

У охотников обнаружились медные медали на кожаных ремешках, скрытые под одеждой.

— Что это? — удивился стражник. Арестованные хранили гробовое молчание.

— Я слыхал, граф Диркхэм выхлопотал у Зиборна для своих подчиненных особые полномочия и какие-то знаки особые, — услужливо подсказал вампир.

— Диркхэм? Главный шпион Монтейна?!

— Глава особой службы, — уточнил Зерван, — кажется, капитан, вы изловили шпионов…

Он с трудом дождался, пока стражник скомандовал вести арестованных в тюрьму, помахал ему рукой на прощание, проводил взглядом арестованных охотников, тащивших своего пострадавшего товарища, и вернулся, прихрамывая, в харчевню.

— Мне бы другую комнату вместо разоренной, — сказал он хозяину, пробовавшему на зуб полученные в виде компенсации монеты.

Все-таки жизнь — занятная штука. Солнце, враг всех вампиров, в этот раз спасло его, на пару с человеческими неграмотностью и предрассудками. Вампиры сгорают под прямыми солнечными лучами, полагает чернь. Только немногие ученые мужи и маги знают, что на самом деле у вампиров смертельная аллергия на солнечный свет, вспыхивать и сгорать они, в общем-то, и не должны. И совсем уж редкому человеку ведомо, что вампиры страдают от этой аллергии куда меньше, если пьют только кровь животных… Все-таки хорошо, что люди, в основной своей массе, темны и примитивны. Будь на месте капитана эльф — он раскусил бы Зервана сходу, длинноухие не имеют предрассудков касательно вампиризма и знают об этой болезни достаточно, чтобы не сжигать на кострах своих заболевших соплеменников.

Вампир хмыкнул и захромал вслед за хозяином, переносить свое имущество в другую комнату. В этот раз он выкрутился, но дурное предчувствие становилось все сильнее.

* * *

Долгий путь всегда короче, если есть цель, если знать, куда идти. Или же если есть кто-то, кто знает. В этом случае даже проще, не надо выбирать маршрут и колебаться, налево или направо. Достаточно просто идти следом, не задавая вопросов и не сомневаясь.

Лес закончился, а вместе с ним и владения эльфов, и теперь гро-Бакхг бодрой трусцой идет через обширные луга. Людские поля он обогнул стороной — это, безусловно, потеря времени с точки зрения воина, которому ведом лишь один путь — вперед к врагу. Но старый шаман знает больше, видит лучше, понимает глубже, мыслит шире. Ему видней.

Все превосходно, если только не обращать внимания на голову оборотня в руке. Солнце взошло высоко, скоро эта дрянь начнет вонять и привлечет рой мух… Хоть бы только то, ради чего гро-Бакхг заставил нести эту голову, свершилась поскорее.

Вдали показалась широкая и низкая скала, одинаковой высоты везде, кроме странных вертикальных пиков с плоскими вершинами. Да это же крепость людей, осенило его. Он-то никогда не видел крепостей издали при свете дня: отстроить их вблизи земель орков людям никогда не удавалось, время нужно. А когда вторгаешься в степи Детей Ветра — его не будет, удар возмездия последует незамедлительно.

Однажды ему довелось не только увидеть каменную крепость вблизи, но даже штурмовать ее. Только дело было ночью, тогда объединенные силы племени Ветра, Элкада и Моандора, чтобы наконец преломить ход войны, атаковали людскую крепость, перевалочный пункт, через который снабжалась армия, пытавшаяся захватить священную Гору Духов. Моандорские маги не подкачали, совместно с шаманами других племен наслав такие густые тучи, что, как говорят люди, хоть глаз выколи. И часовые на стенах обнаружили штурмующих орков, только когда боевой клич трех племен прозвучал уже со стен.

Сколько лет прошло — но никто из тех, кто участвовал в той славной битве, не забудет ее. Две сотни воинов, расшвыривающих ряды кое-как построившихся людишек — это не то, к чему защитники города были готовы, и бой очень быстро превратился в резню. Вопли, паника, визг людей, перекрываемый яростным кличем мстителей, и полнейший хаос везде, даже в рядах атакующих. Бой стенка-на-стенку закончился, толком не начавшись, и орки носились по улицам малыми группами, охотясь на незадачливых захватчиков.

Вдобавок к темноте, людишки так похожи друг на друга, что не сразу и поймешь, где воин, где безоружный мужчина и где женщина, так что приходилось смотреть, прежде чем бить. Помнится, было забавно узнать, что среди людей есть мужчины-не-воины…

Визжащий человек забрался на дерево и отчаянно вопил, пока громадный орк методично рубил ствол.

— Арситар, да это же не воин! — ухмыльнулся пробегавший мимо знакомый воин из моандорцев.

— Как не воин? Я уверен, что голос не женский!

— Так ты не знал? Не все люди — воины. Воины те, которые с оружием и стальными доспехами, остальные нет.

Он тогда проводил товарища взглядом, посмотрел наверх, на жалкое вопящее от ужаса существо, и сплюнул. Есть воины и есть женщины, а это тогда что? Ни то ни другое, оказывается. Эти людишки такие странные и непонятные, хотя что тут удивляться? Худшие из Младших народов, и этим все сказано. Гораздо позже он узнал, что во всех человеческих языках слова «воин» и «мужчина» — два совершенно разных слова.

Орки, забрав своих павших, которых оказалось куда как меньше, чем предполагалось вначале, ушли из города, когда все вражеские воины либо погибли, либо позабивались в щели и норы. Кто-то предложил поджечь деревянные дома, но его не поддержали вожди: а зачем? Та битва и вправду оказалась последней: когда король Эренгарда осознал, что орки запросто могут перенести поле боя из своих степей в его города, то отказался от притязаний на священную гору. Необычайно мудро, как для человека.