Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые - Страница 59

Так какое право он имеет осуждать Тальдиру, если простил такой же поступок своей возлюбленной? И хотя обе женщины сделали то, что сделали, побуждаемые диаметрально противоположными чувствами, это ничего не меняет.

— Беда еще и в том, что Тальдира не знает. Уходя на твои поиски, она рассорилась с Советом Князей и разбила свой кристалл иллюзий, теперь с помощью магии ей весть не передать. О смерти второго князя княжна не ведает, на ее поиски ушли гонцы, но кто знает, найдут ли они ее в краю людей?

— А если она и узнает, повернет ли назад? Ох и сомневаюсь же я!

Вампир кивнул на прощение Силорну, крутнулся на каблуках и отправился обратно в гостиную.

— Нехорошие вести? — Каттэйла сразу заметила перемену в своем спутнике.

— Не то слово.

Зерван обменялся с хозяином подчеркнуто почтительными поклонами и вместе с девушкой покинул дом эльфа-отступника.

— Куда теперь?

— В Монтейн. Время поджимает, придется нанять экипаж.

— Опять днем? — удивилась Каттэйла.

— А что делать-то? Надо уносить ноги, Тальдиру со следа не сбить, один шанс — просто опередить, она тоже двигается пешком, как и мы раньше.

И вампир коротко пересказал ей содержание беседы с Силорном.

— Да уж, — покачала головой девушка, — тебя хочет убить подруга твоей будущей жены. А я думала, что о передрягах знаю все. А что насчет королевской авантюры?

Зерван вздохнул:

— Ничего. Я не могу ничем им помочь.

— А может, просто не хочешь?

— Мы теперь вынуждены бежать, не останавливаясь, — напомнил вампир, — тут самим бы вывернуться. И потом, почему ты все время уговариваешь меня ввязаться в их игру?

Каттэйла некоторое время молчала, сосредоточенно глядя перед собой на мостовую, и Зерван уже начал было жалеть, что спросил, когда его спутница внезапно ответила:

— Потому что я хочу, чтобы Саргон сдох. Ты заметил, что я телмарка. Ты заметил, что я благородного происхождения. Как думаешь, отчего я устраиваю засады на темных лесных дорогах и скитаюсь по свету ночью в компании вампира, вместо того чтобы сладко спать дома? Ответ прост: у меня нет этого дома. У меня нет земель и родового замка. У меня нет семьи, родителей, родни. Саргон отнял все это у меня. Когда он узурпировал трон, многие встали на защиту законной наследницы, в том числе и мои родственники, лояльные королю Леандро и его дочери. Но Саргон устроил резню, и люди, возмутившиеся чуть громче, чем мысленно, были вырезаны в течение одной ночи. Меня спасло только чудо. Принцессу объявили умершей от болезни, а бойню — подавлением бунта.

Вампир ничего не ответил. Нутром затравленного зверя, на своей собственной шкуре наученного чуять беду заранее, он предполагал что-то подобное. Однако истина, сказанная вслух, все равно больно резанула по сердцу.

Они молча шагали по ночной улице, направляясь обратно в таверну, и примерно через квартал безмолвия Каттэйлу прорвало.

— В том, что я только что сказала, ответы на все вопросы, которые ты задал или не задал мне ранее. Почему пыталась поймать Баха, зачем искала тебя… все просто. Я хочу чтобы Саргон умер. Желательно в муках.

— А я…

— А ты вошел во дворец такого же могущественного монарха, как Саргон, среди бела дня, наклепал ему рожу и ушел. Что мешало бы тебе так же навестить Саргона и прикончить его? Вот и ответ.

— Я не наемный убийца, — оскорбился Зерван, — и никогда им не стану!

— Это я уже поняла. Да и раньше догадывалась, но утопающий хватается и за соломинку.

— А Бах тут каким боком?

— Он продал одному немерийскому рыцарю заклинание, приманивающее оборотней. Не спрашивай, как я это узнала… Отчего же, подумалось мне, не существовать заклинанию, приманивающему вампиров? И если бы это было так, путешествуя по миру и творя эту магию, я нашла бы тебя.

— И еще пару тысяч других вампиров, голодных или просто разгневанных, — с сарказмом добавил Зерван.

— Я была склонна рискнуть. Да и сейчас готова на любую авантюру, лишь бы Саргон получил по заслугам. Пойми, я в четырнадцать лет превратилась из благородной воспитанной девочки в бездомную бродяжку, — сверкнула глазами Каттэйла, — ты думаешь, меня учили пользоваться кинжалами, изготовлять магниевые вспышки, готовить яды и узнавать тайны? Меня жизнь научила, и била беспощадно за каждый плохо усвоенный урок! Я знаю, каково быть вампиром, но поверь, ты сам не представляешь, через что пришлось пройти мне! У меня нет ничего, ради чего стоило бы жить, кроме мести!

Вампир вздохнул.

— Думаю, теперь я понимаю, почему ты сказала, что и так давно мертва. Мы с тобой похожи в этом, каждый из нас утратил свою жизнь, потерял почти все, что имел.

— Я потеряла больше. Ты умер для своих друзей и близких, но они сами остались в живых. А вся моя родня мертва.

— Не спорю, — кивнул Зерван, соглашаясь, — я, можно сказать, умер трижды для всего мира. Вначале — якобы казненный, затем расстрелянный из арбалетов на мосту через Вартугу, и после — на арене Зиборна. Но только умерев трижды, я начал по-настоящему жить. Теперь у меня есть надежда, ради которой стоить ждать, страдать и бороться. У меня есть шанс однажды стать счастливым. Я умер трижды, но нашел новую жизнь. Новую цель. Нельзя шататься по миру неприкаянно, словно живой мертвец, между жизнью и смертью. Ничего нет только у по-настоящему мертвого, у живых есть хотя бы жизнь. Или надежда на нее, на крайний случай.

— Когда тебя якобы казнили, ты ушел, унося с собой благодарность к своему мнимому убийце, ведь Линдар Шестой отпустил тебя с миром, чего не должен был делать. Я к своему чувствую только ненависть. Я не смогу начать жить заново, не расквитавшись за старое, — отрезала Каттэйла, — и если мне придется разменять свою жизнь на жизнь Саргона, я пойду на это, не колеблясь. С радостью.