Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые - Страница 74

Ответ пришел не сразу, и вампир, зная, насколько быстро думает Учитель, заподозрил неладное.

«Видишь ли, я не могу рассчитать ничего в таких масштабах, так как для этого необходимо учитывать много быстро изменяющихся переменных. Человеческая психология, экономика, численность населения, характеры лидеров — все то, что меняется очень быстро. Я не располагаю этой информацией, а мои устройства, с помощью которых я наблюдал за миром, вышли из строя три тысячи лет назад, как ты знаешь».

— Но это не помешало предвидеть тебе результат моей авантюры в прошлом году!

«Это еще одна причина, по которой я не буду ничего высчитывать. Видишь ли, ученик, формально я говорил правду, но фактически — обманул тебя. Это ты думаешь, что мой подсчет оказался верным. На самом же деле я ошибся».

— О чем ты говоришь?!

«Я сказал тебе, что твои шансы — девятнадцать из двадцати. Но не уточнил, шансы на что именно. Ты подумал, что я пророчу твою победу, я же высчитал неизбежность твоего провала. По моим подсчетам, твой план примирения людей и высших эльфов не имел ни малейшей вероятности удачи. Я внес поправку на возможную неточность и получил в результате один шанс на успех из двадцати».

Некоторое время Зерван молчал, осмысливая открывшуюся ему правду, затем спросил:

— И ты сказал мне мой шанс на поражение вместо шанса на победу? Почему?

«Ты все равно попытался бы, даже если б я предрек неизбежную гибель. И все, что я мог сделать для тебя — обмануть, чтобы вселить в твою душу веру в победу. Потому я сказал тебе шанс провала, зная, что ты подумаешь, что я говорю о шансе успеха. И уже не ожидал увидеть тебя живым».

— Но ведь я же победил!

«Верно. И сейчас можно только догадываться, то ли я плохой счетец, то ли ты вытащил свой единственный крохотный шанс. Как бы там ни было, ты уже знаешь, что моим предсказаниям нельзя верить. Я хотел помочь тебе хоть как-то, вселив ложную уверенность. Но теперь мои подсчеты весьма сомнительны, а слово — ненадежно».

Вампир тяжело вздохнул.

— И, тем не менее, как бы неточны не оказались твои подсчеты, я и вовсе не в состоянии хоть что-то спланировать без твой помощи. Нет, план-то у меня есть, но я не способен просчитать последствия, если что-то пойдет не так. Проблема в том, что моя родина совершенно не готова к войне. Есть достаточно крупная армия, но раздробленная на множество мелких войск. Ни о каких слаженных действиях не может быть и речи. И что еще хуже — для объединения страны требуется еще одна война, которая подорвет наши и так плачевные силы. Сам понимаешь, любая ошибка — и все пропало.

И он кратко пересказал жнецу ситуацию. Тот раздумывал короткий миг, затем прошелестел:

«Мысль захватить некоторых феодалов и заставить их присоединить войска к войскам короля весьма уместна, однако я бы не стал рассчитывать на тройной успех. Если попытаются Кранмер, король и Ремзин, скорее всего только одна попытка будет успешной. На двойной успех надеяться нет смысла. И, скорее всего, провалятся попытки короля и Ремзина».

— Почему?

«У Ремзина не так много войска, чтобы быстро захватить владения своего соседа. У барона Кранмера сильная армия — потому у него, видимо, получится. Король Тааркэйд в захвате главы Совета, скорее всего, не преуспеет. Как я понял из твоих слов и мыслей, он молод и сильно недооценивает своего оппонента. Вероятность того, что герцог Кромбар подозревает намного больше, чем думает Тааркэйд, очень велика».

— Эта мысль уже второй день грызет меня, — признался вампир, — а как, по твоему мнению, сложится обстановка, если захватить Кромбара не удастся?

«Положение короля Тааркэйда станет почти безнадежным, так как король Телмара обязательно воспользуется гражданской войной, чтобы нанести удар. Если Тааркэйд собирается дать отпор Саргону, он должен победить до того, как армия Телмара будет переброшена к границе Эренгарда».

— Это я и сам понимаю, — вздохнул Зерван.

«Впрочем, я могу дать совет, что делать, если захват Кромбара не удастся. Тааркэйд должен попросить помощи в гражданской войне у кого-либо из соседних королей. Если любой из соседей перебросит в Эренгард хотя бы небольшой отряд рыцарей, со стороны это будет выглядеть как признание Тааркэйда правителем страны. В результате большинство дворян не рискнет помогать Совету Благородных и будет выжидать. Кромбар останется без поддержки, а Саргон, возможно, промедлит, чтобы выяснить, насколько велика помощь соседа Тааркэйду и не приведет ли вторжение в Эренгард к двойной войне».

Вампир встал и принялся ходить из угла в угол, в задумчивости потирая ладони:

— Полагаю, тогда мы справимся с Кромбаром, и справимся быстро. Но в итоге все равно окажемся лицом к лицу с Саргоном. И тут уж никто из соседей не захочет с ним связываться.

«Скорее всего, так и будет. Кроме того, учти, что из всех войск, которые останутся в стране после того, как Тааркэйд объединит страну, в его распоряжении будет максимум третья часть. Существует множество причин, от нежелания феодала вступать в войну с Саргоном до нежелания солдат воевать в безнадежной войне. И потому будет непросто собрать сколь-нибудь серьезное войско».

— Проще говоря, шансов устоять против вторжения ты не видишь…

«Шанс есть. Если Саргон скоропостижно умрет, борьба за трон Телмара может иметь различные последствия, каждое из которых на руку Эренгарду».

— И ты туда же! — возмутился Зерван, — ты уже третий, кто предлагает мне убить Саргона! И никто не думает о том, что это технически невозможно! Потому что пробраться в его дворец с Каттэйлой под мышкой просто невозможно!