Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые - Страница 86

Он положил на стол поверх карты местности два свитка и писчие принадлежности:

— Извольте получить. Впишите свои имена, и я приложу печать.

— Что происходит? — опешил генерал.

— А вы-то сами как думаете? — приподнял бровь Тааркэйд, — раз дворяне Эренгарда нарушили свою присягу короне — мы их заменим на тех, кто будет соблюдать договор.

Сэр Ланкар ничего не ответил. Эльфы молча вписали в королевские грамоты свои имена, король пролил на пергамент воск от свечи и приложил свой перстень. Саннэвайр и Кэнваэрромэйн свернули документы и спрятали в висящие через плечо сумки.

— Какие будут распоряжения, ваше величество? — ровно произнес эльф, то ли всерьез, то ли с сарказмом.

— Какими силами вы располагаете?

— Шестьсот стрелков из Леса Песен и четыреста пятьдесят из Туманного Леса.

— И еще кое-кто, — впервые за все время сказала Кэнваэрромэйн низким грудным голосом, — дети ночи, числом в пять десятков, прибудут после полуночи. Они, к сожалению, не могут передвигаться днем.

— Вот уж неожиданность, — заметила Леннара.

— Напротив, — ответила та, — этого ожидать как раз стоило. У них самый что ни на есть прямой интерес в успехе всей кампании, не так ли?

— О чем ты говоришь, эльфийка? — подозрительно спросил генерал.

— Для тебя, человек, я баронесса Анкилорская, — холодно ответила Кэнваэрромэйн, — так что будь любезен придерживаться правил вежливости хотя бы своего собственного народа.

— Ввожу вас в курс, генерал, — сказал Тааркэйд Ланкару, — эльфы теперь за нас. У них много на то причин, включая кровную месть Саргону. В конце концов, от этого союза выиграют все. А сейчас наши силы выросли почти вдвое, а возможности и того больше. Что до детей леса — то это, как вы понимаете, баньши. Указом, запрещающим охотиться на них, мы приобрели новых друзей, в которых нуждаемся как никогда.

Леннара с сомнением посмотрела на эльфов:

— Я лишь опасаюсь, что наши силы не будут достаточно сплочены. В частности, солдаты могут не захотеть или просто побояться сражаться бок о бок с баньши. У темных простолюдинов масса предрассудков насчет их.

— Они и не будут, — возразил Саннэвайр, — так как могут действовать только ночью. Но если сражение начнется не с ходу, а на следующий день после прибытия врага, то ночь враги проведут не очень спокойную. В затяжной войне не стоит недооценивать детей ночи — особенно если вы вспомните, что именно они сказали решающее слово в многих войнах людей и эльфов.

— Баньши так баньши, — согласился гвардеец, — по большому счету — хоть йоклол, если они сражаются на нашей стороне.

Тааркэйд примирительно поднял руку, требуя тишины, и сказал, обращаясь, по большей части, к генералу Ланкару и эльфам:

— Как бы там ни было, какие разные мы не есть, а сейчас сидим в одной лодке. У каждого свои интересы и цели — но путь достижения их общий. Настало время перемен, и мы можем лишь надеяться, что они пойдут всем нам на пользу. Но для начала, мы должны победить, чтобы дожить до них.

— И это не будет простым. Врагам идет подмога по меньшей мере с трех направлений, и все это войска от десяти тысяч людей и больше, — сказал Саннэвайр, — не позднее двух-трех дней мы будем в крайне невыгодном положении.

— Как вы это узнали? — спросил генерал, — с помощью магии?

— С помощью глаз и ушей, — насмешливо ответил эльф, — а вот вести об этом передали из разных уголков страны действительно с помощью магии. Пора бы уже понять, что нельзя собрать более пятисот солдат так, чтобы все эльфы, которым надо это знать, не узнали в течение суток.

— Даже если отец и брат успеют, — сказал Ремзин, — нас будет чуть больше семи тысяч против тридцати с лишним. И у противника есть укрепленный город, а мы в чистом поле.

— Барон ан Кранмер может опоздать всего на день или два, и этого будет достаточно, чтобы мы пропали, — подтвердил старый генерал.

Тааркэйд и Леннара переглянулись.

— Полагаю, мы думаем об одном и том же, — улыбнулся король, — верно, свет очей моих?

Леннара кивнула:

— Думаю, да. Мы должны взять город до того, как Кромбар соберет армию в единый кулак, — она обвела присутствующих взглядом и сказала: — этой ночью, как только вернется Тэфаред, которого мы послали привести пленных вражеских солдат, мы пойдем на штурм Ларна.

* * *

Тааркэйд осторожно выглянул из-за дерева и тут же обругал себя за эту глупость: до городских ворот полет стрелы, никакой факел не поможет часовым на стенах разглядеть ни короля, ни его армию, которая подошла тихо, в почти полной темноте, нарушаемой только светом звезд и младшей луны.

Все тихо и спокойно. На стенах полно солдат, но для города в осаде это нормально. Однако вряд ли гарнизон ждет штурма, зная, что атакующих только полторы тысячи против пяти. Кромбар, скорее всего, не знает ни о эльфах, ни, тем более, о баньши.

Король вздохнул и оглянулся на жену. Отговорить Леннару от участия в штурме не удалось, и теперь она, одетая в кольчугу и шлем, которые ей великоваты, восседает на лошади с флагом Эренгарда в руке. Два гвардейца позади нее, но, все боги свидетели, Тааркэйду было б спокойней, если бы вместо них был всего один дроу в закрытом шлеме. Воистину, человек способен оценить что-то только после утраты. Он всегда недолюбливал Сибариса, но теперь пожалел, что эльфа больше нет рядом с женой.

Король отбросил сожаления — не то время. Жребий брошен, нет пути назад. Этой ночью они одержат первую победу или потерпят первое и последнее поражение. Шаткий союз напоминает утлый кораблик, попавший в шторм с разношерстной публикой на борту. И если они переживут этот шторм — станут командой. А если прозвучит роковое «спасайся, кто может» — все, конец. Второго шанса не будет. Тааркэйд глубоко вздохнул и подал знак жене. Леннара взмахнула рукой, отправляя безмолвную команду дальше по цепочке. Началось.