Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые - Страница 91

Аинтааль занял такую же позицию левее, остальные воины растянулись полукругом чуть позади, готовясь в непредвиденных обстоятельствах сомкнуть кольцо вокруг княжны.

Весьма очевидная истина, подумалось Тальдире, ведь ни боги, ни люди не услышат этого всадника.

— Минуты не продержится, — сказал Аинтааль.

— Продержится, — возразил Каар, — еще минуты две он будет махать своим дрючком для свиней, а потом устанет. Видишь, оборотень очень осторожный попался.

«Но глухой», — мысленно закончила фразу Тальдира. Возможно, перед нею подхвативший болезнь старик, это объяснило бы, почему волкодлак не слышит разговор эльфов, стоящих в пятидесяти шагах у него за спиной. Княжна спокойно наблюдала за человеком, отмечая его ошибки. Паника — первейшая глупость. Он жив, только пока отчаянно машет клинком, как только рука устанет — конец. Вместо этого стоило бы не отсвечивать стальным жалом, а прикинуться беспомощным, спровоцировать оборотня на прыжок и подловить его контратакой. Шанс дохлый, но лучше, чем никакого. Крик — вторая ошибка. Людишкам недостает выносливости эльфов или дварфов, дыхание стоило бы поберечь… Хотя, если вдуматься, все равно всадник оттянул бы почти верную гибель лишь на пару секунд.

Княжна вытянула перед собой руку, и с ее пальцев сорвались струйки огня, мгновенно закрутившиеся в клубок не больше яблока. Ослепительно яркий шар понесся к оборотню, сжавшись еще больше, чтобы при ударе лопнуть и расплескать всепоглощающее пламя на добрую половину поляны, но в самый последний момент Тальдира изменила свое решение, и огонь, коснувшись спины оборотня, начал стремительно растекаться по его телу. Истошный вой волкодлака звучал меньше двух секунд, после чего обугленные ноги подломились, и тело твари упало в траву.

Княжна с чувством удовлетворения встряхнула рукой, слово сбрасывая с пальцев последние капли пламени. На то, чтобы превратить оборотня в запеченную утку, у нее ушел всего один жест и две секунды.

— Светлейшая, ты отняла у нас потеху, — со вздохом сказал Каар, — да еще и с людишкой церемонишься…

— Настоящий маг сжигает лишь то, что решает сжечь, — возразила Тальдира, — и этой скотине просто повезло, что я — мастер своего дела. Идемте.

К тому же, даже скотина, будь то овца, теленок или человек, не заслуживает смерти в пасти такой гнусной твари.

— А я бы его сжег вместе с оборотнем, — заметил Аинтааль, — если б был магом огня.

— Вот как раз потому ты им и не стал, — ответила княжна, — ибо всегда размениваешься на мелочи вместо того, чтобы ставить перед собой более важные цели и прикладывать все силы только к их достижению.

Человек, казалось, только сейчас заметил своих неожиданных спасителей, но вспышка безжалостного огня в каких-нибудь четырех шагах напугала его не меньше оборотня. И если Тальдира ускорит шаг, может быть, она уйдет с поляны до того, как к этому убогому существу вернется жалкое подобие речи. Хвала Солнцу, что хотя бы мочой от него не разит.

Однако человек заблеял что-то невнятное гораздо раньше, и княжна брезгливо скривилась.

— В знак благодарности хотя бы заткнись и не оскорбляй слух Светлейшей своим блеяньем! — процедил на эренгардском языке Каар, лучше разобравший это бормотание, и с легким осуждением сказал Тальдире: — лучше бы ты его сожгла…

Человек, не знающий языка солнечного народа и потому не понявший последних слов Каара, не внял этому совету, но его речь стала не только понятнее, но и интереснее для княжны:

— Госпожа, а не вы ли Тальдира Веспайр? — слетело с его все еще трясущихся губ.

Княжна остановилась и обернулась:

— Да, это я, человек, — произнесла она на убогом языке эренгардцев, — ты, стало быть, меня ищешь?

Тот поспешно закивал, с трудом вытащил наконец ногу из-под мертвого коня и полез в сумку, висевшую на его боку. Из нее на свет появился помятый свиток с печатью. Всадник кое-как поднялся на ноги, хромая:

— Извольте принять сие послание короля Эренгарда Тааркэйда Первого госпоже Тальдире Веспайр, — слова прозвучали гораздо тверже, к человечку буквально на глазах возвращалось самообладание, дрожь почти исчезла из его голоса.

Каар шагнул к нему и бесцеремонно выхватил свиток из рук:

— Стой где стоишь, вьйирнэ!

Он внимательно осмотрел свиток со всех сторон:

— Что, если это ловушка?

Тальдира усмехнулась, отбирая у своего спутника письмо:

— Яд в свитке? Или проклятие? Брось. Отравлять письма умеют только дроу, а наложить на свиток проклятие могут разве что их высшие жрицы Ллолт, да и то лишь с помощью своей богини.

Она сломала печать и развернула письмо. И буквально с первых же строчек в душе Тальдиры всколыхнулось бешенство: несмотря на печать и подпись короля, оно было написано проклятым вампиром.

Княжна сжала челюсти и подавила желание скомкать пергамент в руке и сжечь мгновенным усилием воли.

— Каков наглец… Вы только послушайте, — сказал она и принялась читать письмо, на лету переводя с эренгардского языка: — «Приветствую тебя, мой непримиримый враг. Так уж сложились обстоятельства, что ты не сможешь добраться до меня, не нарушив кое-какой договор, а чем это чревато — ты и сама понимаешь. Но, в силу тех же обстоятельств, мне требуется твоя помощь, а взамен ты получишь три возможности: улучшить благосостояние своего клана, применить на практике свое мастерство, подведя черту под веками тренировок, и, что более важно для тебя, приобретешь шанс со мной расправиться. Я назначаю тебе встречу завтра у северных ворот города Ларн, где сейчас и нахожусь. Твоя безопасность гарантируется короной Эренгарда, как, впрочем, и моя. И предупреждаю: даже не думай ни о каких глупостях, твой единственный способ отомстить мне — играть по моим правилам, в противном случае все кончится очень печально для нашего с тобой народа. Все обстоятельно расскажу при встрече: хоть твои карты и лучше моих, я предлагаю играть в открытую». И подпись — Зэрувиэль Этиан. Вот сукин сын, а?